Комитет «Карабах»: В борьбе за народное дело
| Original title: | Комитет «Карабах»: В борьбе за народное дело |
| Author: | Гаспарянц Анжела |
| Source: | Юрмала № 26 (1530) from 1989-06-29 |
В течение всего мая в Ереване в разных частях города проходили многотысячные шествия и митинги. Основным требованием собравшихся было освобождение находящихся под арестом 11 членов комитета «Карабах» и трех активистов движения за присоединение НКАО к Армении, арестованных 10 декабря 1988 года и 7 января 1989 года. С тех пор центральные средства массовой информации — печать, радио, телевидение — не баловали своих читателей, слушателей и зрителей подробными сообщениями на эту тему. Напротив: все события, прямым или косвенным образом имеющие отношение к этому делу, были окружены глухой стеной молчания. В народе распространялись слухи и домыслы, как это бывает всегда, когда нельзя получить правдивую информацию из официального источника.
ЧТО ТАКОЕ «КАРАБАХСКОЕ ДВИЖЕНИЕ»?
Все началось в феврале 1988 года. Хотя «началось» — это не то слово. Вернее будет сказать — завершилось. Многолетнее недовольство, брожение, душевная боль от ущемленного национального достоинства армянского большинства Нагорно-Карабахской автономной области завершились внеочередной сессией Совета народных депутатов НКАО XX созыва, где было принято решение ходатайствовать перед Верховными Советами Азербайджанской ССР и Армянской ССР о передаче НКАО из состава Азербайджанской ССР в состав Армянской ССР. А 15 июня 1988 года было принято постановление Верховного Совета Армянской ССР, в котором содержалась просьба к Верховному Совету СССР удовлетворить требования карабахцев. Речь тут шла о воссоединении двух исторически армянских территорий, разделенных в 1921 году не без активного участия «отца народов», в единое целое. Армянский народ, поверив в перестройку, решил изменить свою судьбу на законных основаниях, действуя исключительно в рамках Конституции. И не его вина, что решение вопроса центром было непростительно затянуто, что в ответ на справедливые конституционные требования народа последовал сумгаитский кошмар, что пришлось на территории двух республик вводить комендантский час. В Ереване и других городах республики прошли многотысячные митинги и демонстрации, в которых народ ясно выражал свою волю к воссоединению. Возглавил выступления трудящихся стихийно созданный комитет «Карабах», членам которого позже были предъявлены обвинения в национализме и экстремизме.
Читатель, возможно, представляет себе членов комитета «Карабах» в виде каких-нибудь хунвейбинствующих молодчиков с небритыми физиономиями, лиц без определенных занятий, наркоманов и тунеядцев, а может быть, в виде коррумпированных элементов? Думаем, здесь пора внести ясность, ответить, наконец, на вопрос «кто есть кто?». Итак, перечисляем фамилии в алфавитной последовательности:
1. Акопян Алексан Акопович (1955 г. рожд.), кандидат исторических наук, автор 30 научных статей и трудов. Место работы до ареста — старший научный сотрудник Института востоковедения АН Армянской ССР.
2. Аракцян (Араркцян) Бабкен Гургенович (1944 г. рожд.), кандидат физико-математических наук, зав. кафедрой прикладной математики госуниверситета, доцент.
3. Варданян Давид Манукович (1950 г. рожд.), кандидат физико-математических наук, старший научный сотрудник на кафедре физики твердого тела госуннверситета.
4. Галстян Амбарцум Пайлакович (1950 г. рожд.), кандидат исторических наук, научный консультант кооператива «Сервис» г. Еревана.
5. Геворкян Самвел Владимирович (1949 г. рожд.), член Союза журналистов СССР, зав. отделом Гостелерадио Армении.
6. Казарян Рафаэль Аветисович (1924 г. рожд.), доктор технических наук, член-корреспондент АН Армянской ССР, зав. отделом квантовой электроники при АН Армянской ССР, ветеран войны.
7. Казарян Самсон Сергеевич (1953 г. рожд.), учитель средней школы № 183, внештатный сотрудник газеты «Авангард».
8. Манукян Вазген Микаэлович (1946 г. рожд.), кандидат физико-математических наук, доцент кафедры цифрового анализа госуниверситета.
9. Манучарян Ашот Гарникович. (1954 г. рожд.), зав. учебной частью средней школы № 183, депутат Верховного Совета Армянской ССР.
10. Сирадегян Ваник Смбатович (1946 г. рожд.), писатель, член Союза писателей СССР.
11. Тер-Петросян Левон Акопович (1945 г. рожд.), доктор филологических наук, старший научный сотрудник Института древних рукописей (Матснадаран) при Сонете Министров Армянской ССР.
Вместе, с вышеперечисленными одиннадцатью членами комитета «Карабах» арестованы три активиста движения за воссоединение НКАО и Армении. Это:
1. Манучаров Аркадий Манвелович (1931 г. рожд.), директор комбината строительных материалов НКАО, кавалер орденов Дружбы народов и «Знак почета», изобретатель, являлся членом комитета «Крунк» в Карабахе.
2. Мурадян Игорь Маратович (1957 г. рожд.), кандидат экономических наук, старший научный сотрудник НИИ планирования и экономики Госплана Армянской ССР.
3. Стамбулцян Хачик Варданович (1940 г. рожд.), председатель республиканского общества «Милосердие», депутат Верховного Совета Армянской ССР.
Хочу подчеркнуть, что благодаря самоотверженной организаторской работе этих людей в Армении в тот напряженный период удалось сохранить порядок и спокойствие во время всех политических собраний, шествий и митингов, где дисциплина поддерживалась самими участниками. Не было допущено ни одного выпада против азербайджанского народа, ни одного случая насилия или оскорбления в отношении лиц азербайджанской национальности. Более того, с февраля до ноября 1988 года в столице резко сократилось количество преступлений, кривая правонарушений приблизилась к нулю. А в это время при явном попустительстве властей обуреваемые мусульманским фанатизмом элементы организовывали в Азербайджане сборища под лозунгом «Смерть армянам!». Комитетчикам удалось удержать народ и тогда, когда чувства боли, отчаяния, гнева после кровавых сумгаитеких событий толкали некоторые горячие головы к ответным действиям. Для того, чтобы читатель имел более ясное представление о том, что происходило в конце февраля в Сумгаите, хочется привести всего один отрывок из хроники сумгаитеких событий, составленной очевидцами:
В воскресенье, 27 февраля 1988 года в Азербайджанском городе Сумгаите сотни фашистских головорезов учинили массовые кровавые погромы над ни в чем не повинным армянским населением. Вконец озверевшие убийцы, которых всесоюзное телевидение и радио с необъяснимой мягкостью называли «хулиганствующими элементами», имея на руках списки жертв, в которых указывались квартиросъемщики-армяне (!?), вооруженные топорами, огнестрельным оружием и ножами, в масках, организованными группами в 2 часа ночи начали выламывать двери и окна квартир мирно спящих армян и учинили кровавую бойню. Головорезы убивали с садистской жестокостью, творили насилие над женщинами и мужчинами, отрезали им руки, уши, нос, перед глазами беззащитной матери насиловали дочерей и выкалывали им глаза.
При прямом попустительстве властей побоища армян продолжались и в следующие 2 — 3 дня, и все это сопровождалось поджогами и грабежами. Фашистские изверги ворвались в городскую больницу и родильный дом — по прикрепленным биркам определяли новорожденных детей армян и выбрасывали их из окна, а ожидавшим родов армянкам вспарывали животы, подобно опытным палачам...
Не хочу продолжать, щадя нервы читателей.
Итак, повторяю, комитетчикам удалось удержать армянский народ от ответных действий. Удержать — да, заставить забыть, примириться — нет. И в самом деле, о каком примирении может идти речь, когда бесчеловечный геноцид (назовем, наконец, вещи своими именами) был квалифицирован на судах в различных городах нашей страны как злостное хулиганство, когда пытки и убийства, чинимые людьми одной национальности над людьми другой национальности, то есть на политической почве, были расценены как обыкновенная уголовщина?
Народ Армении требовал суда не только над исполнителями зверств в Сумгаите, но и над теми, кто писал этот адский сценарий, требовал, чтобы судебный процесс проходил в Москве одновременно над всеми преступниками, чтобы были подчеркнуты политические мотивы преступления, чтобы суд признал существование геноцида. Увы, все эти требования, справедливость которых поддерживали члены комитета «Карабах», не были приняты во внимание. (До сих пор, кстати, общественность толком не информирована, чем завершились, да и завершились ли вообще судебные процессы над сумгаитскими палачами).
Обозреватель «Огонька» (апрель, № 18) Анатолий Головков, делая попытку объективно проанализировать, что же происходит сейчас в особом районе, удивительно точно замечает: «Трагедия карабахского движения, повлекшая за собой непредсказуемые последствия, в том, что никто не отважился дать политическую оценку Сумгаиту. За это, думается, и родственники погибших, и карабахцы, и ереванцы, и даже бакинцы должны сказать отдельное спасибо Кямрану Мамедоглы Багирову, который растерянно метался между Степанакертом, Москвой и Баку. А также — мудрому его учителю Гейдару Алиеву. Это прежде всего они сделали все для того, чтобы выставить сумгаитскую резню в глазах советской общественности обычным «хулиганством».
ПОСЛЕ ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЯ
Но испытаний, выпавших на долю армян, видимо, показалось мало жестокой судьбе. Обстановка, день ото дня все более накалявшаяся, завершилась 7 декабря страшным природным катаклизмом — землетрясением. Недра земли, потрясенные до основания, не были, тем не менее, потрясены больше, чем души людей. В этот день почти все члены комитета «Карабах» выехали в районы бедствия, была составлена карта пораженного района, отмечены разрушенные деревни, о которых официально заговорили только через одну-две недели. Уже вечером в ереванском Доме писателя был организован штаб для координации работ по оказанию помощи пострадавшим. На фоне растерянности и беспомощности официального руководства комитетчики, пользующиеся безоговорочным доверием народа, сумели, начиная с вечера 7 декабря в среднем в день отправлять в районы землетрясения по 60 — 70 автобусов с добровольцами, снабженными необходимой техникой, инструментами, с запасом еды и питья, теплой одежды и медикаментов, организовали дополнительную выпечку хлеба. Они отправили своих активистов в аэропорт для разгрузки самолетов, привозивших грузы для пострадавших районов. На базе одной из школ организовали временный интернат для детей-сирот, их фотографировали, данные вносились в картотеку с тем, чтобы и дальнейшем можно было отыскать хотя бы родственников этих несчастных малышей. Республиканский фонд Милосердия, руководимый Хачиком Стамбулцяном, в первые же дни начал выдавать пострадавшим небольшие суммы денег (до 50 рублей) на первоочередные расходы.
Около штаба постоянно толпились люди, которых волновали многие проблемы. Например, их тревожила вероятность новых землетрясений и в связи с этим продолжающаяся работа атомной станции и химических предприятий. Сотни женщин выразили желание усыновить детей-сирот и ждали решения этого вопроса. Члены комитета «Карабах» по договоренности с Правительственной комиссией, помощниками которой они себя считали, и с комендатурой района, выступали перед людьми с разъяснениями, успокаивали. Вот как описывает события 10 декабря депутат Верховного Совета Армянской ССР, член комитета А. Г. Манучарян, очевидец и участник всего случившегося:
«Вечером, около 18 часов, появился комендант района и потребовал, чтобы мы отправили людей по домам. К тому времени их осталось гораздо меньше, чем днем — около тысячи человек. Большая часть находилась там по делу — отъезжали в район бедствия, завозили продукты, одежду, палатки, ждали эвакуированных, чтобы взять к себе домой. Я упросил коменданта подождать еще час, заверив, что к этому времени народу останется гораздо меньше. Но минут через 20 он вновь появился вместе с новым комендантом города генералом Макашевым. Тот потребовал, чтобы мы всем велели немедленно разойтись, грозя, в противном случае, арестовать нас. Разойтись всем — означало прекратить спасательные работы. Мы отказались и вскоре были арестованы, а собравшихся людей разогнали... Заместитель коменданта отказался ознакомиться с моим депутатским удостоверением, а затем приказал отнять его у меня, дабы «я им не бравировал».
Итак, 10 декабря войска разогнали не митинг, а людей, спешивших на спасательные работы, так как после 7 декабря (день землетрясения) никаких политических митингов не было организовано и никаких требований по Карабаху не выдвигалось. Арестованы были не экстремисты и националисты, а настоящие гуманисты и патриоты, первыми поспешившие на помощь своему народу в трудный час испытания. В доказательство вышеизложенного хочется привести (с некоторыми сокращениями) письмо жителей села Налбанд, находящегося в эпицентре землетрясения. Письмо предоставил в наше распоряжение общественный защитник Давида Варданяна, член Совета защиты 14-ти Альберт Киракосян, кандидат наук, доцент кафедры физики твердого тела госуниверситета.
«После того, как подземный толчок превратил нашу деревню в груду камней и пыли, мы — горстка чудом уцелевших жителей — в паническом ужасе метались между развалинами. Но вот на следующий же день из «внешнего мира» к нам пришла поддержка: хлеб, вода, теплая одежда и, самое главное, надежда. Эта связь с «внешним миром» пришла к нам вместе с группой молодых людей, которые вместе с нами начали разгребать строительный мусор и извлекать из-под обломков раненых, трупы наших детей, родных и близких... Это был отряд комитета «Карабах», группа преданных и честных молодых людей под руководством члена комитета Давида Варданяна. День и ночь, не покладая рук, замерзшие и полуголодные, они стояли за нашей спиной. Так продолжалось несколько дней, пока из Еревана не пришло известие, что арестованы члены комитета, и ребята уехали, а вместе с ними пропала и наша надежда и опора. Правда, потом их заменили сотни других наших соотечественников, наши грузинские братья и многие другие представители народов нашей многонациональной страны, но в нашей памяти навсегда остались Давид Варданян со своими товарищами. Эти честные и чистой души люди, ставшие нашей опорой в те первые страшные и холодные дни.
Потом до нас дошла не менее страшная весть — арестованы наши спасители — Давид и его товарищи. И какие обвинения! Человечество на этот счет имеет четкое определение — святотатство. Да, именно святотатством мы считаем обвинение этих ребят в стремлении к власти, в коррупции, в карьеризме. Бессовестно и аморально об этих кристально честных людях распространять подобную клевету.
В этот трудный и воистину трагический час мы, налбандцы, с возмущением заявляем: лучше вместе с Давидом Варданяном и его товарищами скитаться, как призраки, между развалинами и скрести ногтями землю, имея веру, чем с полной мошной жить рядом с теми, кто отнял у них свободу, и потерять ту же веру безвозвратно.
Мы, налбандцы, в своем трауре с благодарностью вспоминаем Давида Варданяна и его товарищей и требуем немедленно освободить их. Не надо разочаровывать нас, весь советский народ в долгожданной и выстраданной демократии.
Уцелевшие от землетрясения налбандцы<br\ > (всего 14 подписей)».
* * *
Такие письма от простых людей не были редкостью в почте Совета защиты 14-ти, созданного 10 марта 1989 года.. В эту общественную организацию входят лучшие люди Армении, те, которых можно назвать честью и совестью народа, такие, как писатели Серо Ханзадян (народный депутат СССР), Грант Матевосян, поэты Сильва Капутикян, Размик Давоян, публицист Карен Симонян — народный депутат СССР, ученые Айк Казарян и Геворг Багдасарян и другие. Цель Совета — добиться освобождения всех арестованных, полная реабилитация и восстановление их доброго имени. Каждый арестованный имеет своего общественного защитника, выдвинутого организацией, в которой он работал. Советом выпускается информационный бюллетень. Обо всем этом мне рассказал член Совета, директор Дома художника Людвиг Хачатрян. От него я узнала и о том, что жене академика Казаряна (только ей одной) было разрешено свидание с мужем в Бутырской тюрьме в Москве. Свидание продолжалось один час, жену и мужа разделяло толстое стекло, а разговор велся по телефону. Но стеклянная преграда не могла скрыть от любящей женщины, как истощен и измучен ее 65-летний муж, а в разговоре, пусть даже и по телефону, он поведал, что содержался в одной камере с рецидивистами и убийцами, что там над ним издевались и избивали, и он вынужден был объявить голодовку, требуя, чтобы его перевели в другую камеру. Рафаэль Казарян выдержал 15 дней голодовки, в связи с чем состояние его здоровья резко ухудшилось. Информации же об остальных арестованных, часть из которых тоже находится в Бутырской тюрьме, а часть — в московской тюрьме на улице Матросская тишина — просто нет.
9 мая истек срок санкции на арест, выданный прокурором республики. Далее, чтобы продлить срок заключения, необходима санкция Генерального прокурора СССР. Но 20 мая — в день, когда я встречалась с Людвигом Хачатряном — еще не было ответа на официальные запросы — продлена ли санкция на арест Генеральным прокурором СССР или содержание комитетчиков в заключении стало уже противозаконным.
В «Литературной газете» от 24 мая журналист Ольга Чайковская, выполняя, видимо, заказ вышестоящих организаций, поместила блестящую статью, острие которой направлено против незаконных методов ведения следствия Гдляном и Ивановым. Здесь было и незаконное содержание под стражей, и содержание подследственных в одной камере с рецидивистами, и тенденциозно подобранные улики. Напрасно О. Чайковская опасалась, что ей не поверят читатели. Она обладает столь высокопрофессиональным журналистским мастерством, что убедит даже Фому Неверующего. Но вот что подумалось: если бы не по заказу, а по зову сердца, если бы не про взяточников и мафиози, вина которых, правда, доказана только частично, а про кристально чистых и честных людей, отдавших себя своему народу, написала своим отточенным пером талантливая журналистка — вот был бы эффект! Ведь тот же набор фактов, и сталинские методы ведения следствия — все это содержится в деле о комитете «Карабах». Почему же судьба этих людей не волнует центральные средства массовой информации?
* * *
— Безнравственно учить армянский народ, как выражать свою скорбь по погибшим — говорит ЛЮДМИЛА ТЕР-ПЕТРОСЯН, жена арестованного члена комитета «Карабах», доктора филологических наук Левона Тер-Петросяна. — На долю армян в их многовековой истории выпало столько испытаний, что, поверьте, они знают, как вести себя в трауре. Поэтому разговоры о неуместности требований решить карабахскую проблему после землетрясения считаю оскорбительными.
Мой муж, так же, как и все члены комитета «Карабах», прекрасно понимал, что разразившаяся страшная беда требует немедленного переключения всех сил на помощь пострадавшим от стихийного бедствия. В течение трех дней, прошедших от землетрясения до ареста, они или выезжали в разрушенные города и села, или вели в штабе организационную работу, не считаясь ни с временем, ни со своими физическими возможностями. Кстати, весь этот период не прекращалась и помощь беженцам из Азербайджана. 10-го вечером мне стали звонить незнакомые люди и спрашивать, правда ли, что Левона арестовали? Тогда я им не поверила, думая, что мой муж и на эту ночь остался работать в штабе. Но утром следующего дня я все же решила удостовериться, что с ним ничего не случилось. К несчастью, узнала обратное — Левон и четверо его товарищей арестованы! (Остальных забрали 7 января). Тогда я отправилась в штаб армии и попросила генерал-лейтенанта Макашева меня принять и объяснить причину ареста. Он ответил, что не скажет мне, где мой муж, и что о последствиях нужно было думать раньше. На этом наш бесплодный разговор завершился. Затем я и жены других арестованных поехали в прокуратуру Армянской ССР, где все делали вид, что ничего не знают о случившемся.
Впоследствии мне удалось выяснить, что два дня они находились в КПЗ Орджоникидзовского района. Здание окружали бронетранспортеры, так как власти, якобы, опасались, что оставшиеся на свободе «эстремнеты» могут попытаться отбить своих товарищей. Затем их перевели в Советашенскую тюрьму, в следственный изолятор. 28 дней Левон находился в одиночном заключении, его ни разу не вывели на прогулку. В тюрьме испортилось отопление, но мне даже не разрешили передать ему свитер. Местные власти на все наши просьбы и обращения отвечали, что не имеют к аресту комитета «Карабах» никакого отношения, что этим, занимается военное ведомство. Нам говорили, что это не арест, а административное задержание и что через 30 дней наши родные будут отпущены.
9 января истекал этот срок — 30 дней. Почти весь день семьи арестованных простояли у дверей тюрьмы под пронизывающим ветром и колючим снегом. Вечером появился майор Зубов и объяснил, что не произведены какие-то бухгалтерские расчеты, поэтому придется подождать до завтра. Но на следующий день нас вообще не подпустили к тюрьме, так как дорога к ней была перекрыта цепью солдат. Ни в МВД Армянской ССР, ни в прокуратуре нам не сказали ничего конкретного. И только 11 января следственная группа прокуратуры СССР выдала нам официальную справку, из которой мы узнали, что их всех увезли в Москву еще 9-го ночью. С тех пор все мы безуспешно пытались добиться свидания, разрешения на переписку или хотя бы сведений о состоянии здоровья. На все просьбы нам отвечали отказом. Сроки окончания следствия все время отодвигались. Когда будет суд — неизвестно.
* * *
Вот, пожалуй, и все. Остается добавить, что Совет защиты 14-ти подготовил Открытое письмо ко всем честным людям планеты. В нем говорится, что если раньше речь шла о восстановлении доброго имени членов комитета «Карабах», то теперь вопрос стоит иначе — удастся ли им вырваться из рук правосудия целыми и невредимыми?
АНЖЕЛА ГАСПАРЯНЦ
Р.S. Пока материал готовился к печати, стало известно, что все 14 активистов карабахского движения выпущены на свободу. Их дела переданы для дальнейшего рассмотрения в ведение судебных органов Армянской ССР.
